бросился с парапета навстречу своей смерти, вместо того чтобы позволить ему попасть в руки ненавистных янки. Пока Ли наблюдал за тем, как над Чапультепеком вместо мексиканского флага поднимаются звезды и полосы, пятьдесят пленных солдат батальона дезертиров Святого Патрика, приговоренных к смерти, были повешены, простояв два часа на солнцепеке с петлей на шее, пока шло сражение. Тридцать из них были повешены на виду у всего сражения, каждый из них стоял на заднем сиденье телеги, запряженной мулами, со связанными за спиной руками, а петля уже была прикреплена к огромной длинной перемычке огромной виселицы, построенной для этой цели на вершине невысокого холма, обращенного к крепости. В тот момент, когда американский флаг был поднят над облаком черного дыма вокруг Чапультепека, погонщики подстегнули мулов, и дезертиры упали навзничь под радостные крики своих бывших товарищей по оружию.

Несмотря на множество обычных патриотических картин, изображающих штурм Чапультепека, во всем этом эпизоде присутствует некий гойеский ужас - и в мальчиках-солдатах, и в повешении дезертиров, не говоря уже о штыковой атаке мексиканских солдат, пытавшихся сдаться в плен.

Это, несомненно, подействовало на защитников Мехико, как мгновенно понял Ли, который к тому времени был измотан и даже не сделал паузы, чтобы перевязать свою рану. После победы американцев под Чапультепеком организованное мексиканское сопротивление рухнуло. Он вернулся к Скотту, доложил об ошеломляющем успехе атаки, провел еще одну рекогносцировку местности в направлении ворот Сан-Косме в северо-западном углу города и снова вернулся к Скотту, где в первый и единственный раз в жизни потерял сознание. Он был на ногах или в седле три дня и ночи без отдыха.

Когда он пришел в себя перед рассветом, то узнал, что американские войска уже вошли в город и захватили цитадель, а Санта-Анна бежал. Сам Ли вошел в Мехико с первыми лучами солнца и наблюдал на большой площади, как около восьми утра генерал Скотт в полной парадной форме прискакал сюда, чтобы увидеть, как над Национальным дворцом поднимают американский флаг. После этого Скотт осмотрел войска, когда они подавали оружие, затем сошел с коня, снял свою шляпу с плюмажем и вошел во дворец.

В течение двух дней американские оккупанты были вынуждены вести уличные бои с вооруженными преступниками, которых Санта-Анна выпустил из тюрьмы. Эти выстрелы станут последними, которые Ли услышит в бою до 1861 года. Когда герцог Веллингтон услышал новость о взятии Мехико, он провозгласил Скотта "величайшим из ныне живущих генералов".

Прошел почти год, прежде чем мир был ратифицирован американским и мексиканским конгрессами, и празднование того факта, что Соединенные Штаты увеличились почти вдвое, было приглушено бесконечными склоками между Скоттом и его генералами, а также между Скоттом и президентом Полком. В конце концов Полк отстранил Скотта от командования. Ли никогда не терял доверия к Скотту и жаловался, что генерала "отшвырнули... и выставили умирать, как старую лошадь" - сильные слова Ли. Что касается собственного опыта Ли в Мексике, то он заметил, что "мы издевались над [Мексикой]... ...за это мне стыдно, ведь она была более слабой стороной", - точку зрения Ли разделяют многие американцы. Действительно, редко когда столь великое завоевание приводило к столь плачевным последствиям для победителя.

За участие в штурме Чапультепека Ли был произведен в полковники - высшее звание, которого он достигнет до 1861 года. Что еще важнее, он получил уникальную возможность научиться полководческому искусству под командованием эксперта, который ценил и доверял ему на уровне, намного превышающем его звание. Ли показал себя мастером разведки, он узнал, что такое дерзость в войне и важность смелой фланговой атаки, а также возможности быстрого продвижения за пределы обычных линий коммуникаций и "жизни за счет страны". Снова и снова в своей "второй карьере" на войне он опирался на уроки, полученные от Скотта, и на собственный опыт в Мексике.

Он также узнал много нового о своих сослуживцах, что пригодилось ему во время Гражданской войны. Не менее семидесяти восьми из них стали генералами армии Союза, включая Улисса С. Гранта, Уинфилда Скотта Хэнкока, Джозефа Хукера, Джорджа Мида и Джорджа Макклеллана. Пятьдесят семь из них стали генералами Конфедерации, включая Льюиса Армистеда, П. Г. Т. Борегара, Томаса Дж. ("Стоунволла") Джексона, Джозефа Э. Джонстона, Джеймса Лонгстрита и Джорджа Пикетта. Вряд ли кто-то из высших офицеров обеих сторон Гражданской войны был незнаком с Ли.

Наконец 29 июня 1848 года он вернулся домой, пробыв в отъезде двадцать два месяца. С ним были его кобыла Грейс Дарлинг и маленький белый пони, которого он купил для своего младшего мальчика. В армии он заслужил репутацию, по словам генерала Скотта, "самого лучшего солдата, которого я когда-либо видел в поле".

Пройдет тринадцать лет, прежде чем Ли сможет вновь испытать свою репутацию на поле боя.

 

Глава 5. Долгий мир – 1848-1860

"Я не могу посоветовать ему идти в армию. Это тяжелая жизнь, и, служа в ней, он никогда не сможет возвыситься".

 

Роберт Э. Ли - другу

о своем сыне, май 1856 г.

 

Только в фантастике солдаты скучают по войне. Профессиональные солдаты ценят тот факт, что риски войны компенсируются для них возможностью более быстрого продвижения по службе, но никто из тех, кто сделал военную карьеру, не радуется тому, что в него стреляют, взрывают или выводят из строя. Ли обладал холодным мужеством, которому завидует любой солдат, но как бы он ни сетовал в течение последующих тринадцати лет мирного времени на отсутствие продвижения по службе и скудное жалованье, у него никогда не было желания повторить свой опыт под обстрелом в Мехико. Далеко не всегда жизнь дома казалась ему неинтересной, Ли был, по сути, самым домашним человеком, ненавидящим разлуку с женой, детьми, любимой Виргинией и большим домом в Арлингтоне, который стал для него родным. Когда долг звал, он подчинялся, но из его писем домой становится ясно, что каждый день вдали от семьи причинял ему боль.

Трудно найти человека, менее приспособленного к частым разлукам в военной карьере, чем Ли, разве что другой уроженец Вест-Пойнтера и ветеран Мексиканской войны, капитан Улисс С. Грант, который отреагировал на однообразие жизни на дальних пехотных постах вдали от любимой жены Джулии тем, что начал пить, а затем ушел в отставку из армии. У Ли, по сравнению с ним, было не только преимущество в том, что он был хорошо обеспеченным полковником, но и в том, что он был инженером, поэтому у него никогда не было недостатка в новых